Сергею Есенину
Не в том беда, что, бросив Русь,
Не в том беда, что, бросив Русь,
Ты вдруг Советами увлёкся,
Что, Бога, разлохматив вхрусть,
Дар приняв, от него отрёкся.
От Веры отшатнулся ты,
Надежду и Любовь истратил,
Все впечатленья и мечты
Остались в прошлом, - и ты спятил!
Удел один – гордыня, спесь
И лишь презренье к окруженью.
Ты позабыл, какой ты есть,
Отмёл своё предназначенье.
И вот тогда, - гордыня зла, -
Себя в гордыне этой дикой
Довёл, Сергей, ты до узла,
Что стянут был рукой великой.
Бог дал поэту третий глаз,
И Божье Слово – от поэта.
Он ждёт, уже в который раз,
И бережёт его за это.
Но, если гордостью поэт
И славою своей зальётся:
Мол, над людьми я – выше нет, -
Другой судьбой его займётся.
И он пришёл, даю тебе поруку,
И закатился васильковый взгляд.
Бог нежно отнял от поэта руку
За всё, в чём был, и не был виноват.
Явился Чёрный человек, он ждать не станет,
Пока для всех не грянет Божий Суд,
Когда душа и мысли жить устанут, -
Он весь к твоим услугам, тут как тут!
Но, те стихи, что подсказало небо,
Останутся и будут души греть,
А чёрные – сойдут в глухую небыль,
Где им дано в забвении истлеть.
20 апреля 2002 г.
Что, Бога, разлохматив вхрусть,
Дар приняв, от него отрёкся.
От Веры отшатнулся ты,
Надежду и Любовь истратил,
Все впечатленья и мечты
Остались в прошлом, - и ты спятил!
Удел один – гордыня, спесь
И лишь презренье к окруженью.
Ты позабыл, какой ты есть,
Отмёл своё предназначенье.
И вот тогда, - гордыня зла, -
Себя в гордыне этой дикой
Довёл, Сергей, ты до узла,
Что стянут был рукой великой.
Бог дал поэту третий глаз,
И Божье Слово – от поэта.
Он ждёт, уже в который раз,
И бережёт его за это.
Но, если гордостью поэт
И славою своей зальётся:
Мол, над людьми я – выше нет, -
Другой судьбой его займётся.
И он пришёл, даю тебе поруку,
И закатился васильковый взгляд.
Бог нежно отнял от поэта руку
За всё, в чём был, и не был виноват.
Явился Чёрный человек, он ждать не станет,
Пока для всех не грянет Божий Суд,
Когда душа и мысли жить устанут, -
Он весь к твоим услугам, тут как тут!
Но, те стихи, что подсказало небо,
Останутся и будут души греть,
А чёрные – сойдут в глухую небыль,
Где им дано в забвении истлеть.
20 апреля 2002 г.